Быстрее, выше, сильнее! Какой ценой?

Увы, денежный вопрос нынче весьма изменил отношение к ценности спортивной победы. Сегодня многие олимпийскому девизу «Выше, быстрее, сильнее!» следуют совсем не спортивными методами. Да, речь о так называемом допинге. И это даже не всегда пресловутые таблетки, волшебным образом умножающие силу спортсмена или его выносливость. На самом деле допинг – понятие весьма обширное, включающее в себя не только собственно химические препараты, но и способы подготовки спортсмена. Беседуем об этом с врачом республиканских федераций художественной гимнастики, фигурного катания и шорт-трека, ассистентом кафедры неврологии и реабилитации Ниязом Бикчуриным, который работал специалистом по допинг-контролю на Универсиаде-2013, проходившей в Казани, а также на летней Олимпиаде-2014 в Сочи.

– Разработан чёткий регламент забора проб у спорт­сменов, – говорит он. – Всё расписано – от уведомления о заборе проб после финиша на соревновательной площадке и заполнения документов на станции допинг-контроля до собственно процедуры в мельчайших подробностях – как выбрать тару, открыть, наполнить под бдительным оком контролёра. Ни о какой стыдливости и застенчивости здесь уже речи нет, спортсмен в этом случае рассматривается просто как некий объект контроля… Может быть, даже не один наблюдатель, а несколько, как на Олимпийских играх в Сочи. Единственное послабление – мужчин, как наблюдателей, конечно, не допускают к женскому составу и наоборот.

Проба запаковывается по всем правилам и отправляется в лабораторию. В Сочи это было под контролем специалистов Всемирного антидопингового агентства – ВАДА. Кстати, претензий к законности сбора проб не было. Вообще, антидопинговых лабораторий немного – до сотни по всему миру. Когда-то функционировала такая организация и в Москве, но из-за потери доверия к российскому антидопинговому агентству её прикрыли. Теперь нам приходится анализы отправлять куда-нибудь в Барселону, Кёльн и т. п. Это дорого, как вы понимаете. И проведение в России спортивных состязаний высокого уровня влетает, как говорится, в копеечку.

Кстати, сейчас в антидопинговых службах принято не только соревновательное тестирование, когда берут пробы у победителей, но и внесоревновательное – хоть перед состязаниями, хоть в самой середине тренировочного процесса. Причём это может быть сделано совершенно неожиданно – на сборах, тренировках, дома, на отдыхе… Так что спорт­смены национальной сборной, например, входящие в так называемый пул тестирования, обязаны указывать своё местонахождение на месяц вперёд. Обманывать себе дороже – если проверяющие приедут и не найдут на месте, получишь «красный флажок». Три таких знака – и ярлык допинга.

Если найдены какие-то метаболические субстанции в организме спортсмена, это будет нарушением антидопинговых правил. Зафиксирована попытка приёма – его застали со шприцем в руках, но инъекция ещё не сделана – тоже. В спортивной сумке нашли обычное мочегонное средство – уже как минимум расследование. Ну, подлог анализов – это уж совсем вопиющее нарушение, которое, как правило, ведёт к аннулированию спортивных результатов и дисквалификации атлета.

– Подлог анализов – это как? Принёс с собой чужие?

– В том числе. Проба – это, как правило, анализ мочи. Кровь берут гораздо реже. Так вот, эту чужую субстанцию проносили с собой в грелке, извините, в презервативе и выливали в пробный стаканчик. При наблюдателе такую манипуляцию не проведешь. Известны совершенно дикие случаи, когда спортсмен опорожнял свой мочевой пузырь и катетером закачивал «донорскую» мочу, чтобы потом, при специалистах, наполнить пробу. Бывали случаи, когда её специально разливали, потому что разбить ёмкость с ней очень непросто. Если специалистам удаётся доказать, что жидкость была разлита специально, то это сразу засчитывается как допинг.

У паралимпийцев другие методы, порой такие, что кровь в жилах стынет. К примеру, у некоторых спортсменов-колясочников нечувствительна к боли вся часть тела ниже пояса. Но организм-то живой, так что любое воспаление провоцирует повышенный выброс адреналина и вызывает прилив сил. Сильный ожог, например. Это называется автономная дисрефлексия и тоже приравнивается к допингу. Уродуют себя, считая, что победа стоит здоровья…

По сей день нет доказательной базы, на основании которой милдронат мельдония следовало бы внести в список допинга. Он не повышает спортивные результаты, побочных эффектов не даёт, зависимости не вызывает и не маскирует другие препараты.

– Число допинг-скандалов в последнее время стремительно растёт. Чего стоит история с мельдонием, обнаруженным у многих российских спортсменов.

– Я бы разделил такие конфликты на два вида. Положительные пробы анализов могут быть результатом намеренного приёма стимулирующих препаратов, а могут быть спровоцированы иначе – врач прописал его в лечебных целях. Классический пример, когда за приём ринофломуцила был дисквалифицирован наш спортсмен. Это капли от насморка, но один из его компонентов внесён в список допинга. Или другой вариант. Спортсмен отравился некачественной пищей со всеми вытекающими из этого симптомами. Обычные средства не помогают, его госпитализируют. Чтобы исключить обезвоживание, местный врач назначает ему капельницу. А внутривенные инфузии запрещены в соревновательный период – вот вам грубое нарушение и дисквалификация.

– А если что-то угрожает жизни спортсмена?

– Для этого предусмотрено так называемое терапевтическое использование. То есть, если по жизненно важным показаниям спортсмену необходимо ввести какое-то запрещённое лекарство или применить запрещённый метод, оформляется справка о терапевтическом использовании, которая затем отправляется в антидопинговое агентство, в комитет по терапевтическому использованию, где ситуация оценивается. Нет ли незапрещённых аналогов такому препарату? Например, для мельдония это кудесан, который в список запрещённых не входит. Замены сальбутамолу, который активно применяют норвежские биатлонисты-астматики, нет, так что проба спортсмена приходит в лабораторию с пометкой, что следы препарата здесь есть и быть там должны. И всё нормально.

Теперь о мельдонии. Милдронат мельдония – кардиопротектор, который активно применяют у нас для лечения малых аномалий сердца, а в своё время использовали ещё и для поддержки сердечной деятельности у спорт­сменов при тяжелых нагрузках. Кстати, по сей день нет доказательной базы, на основании которой мил­­дронат мельдония следовало бы внести в список допинга. Он не повышает спортивные результаты, побочных эффектов не даёт, зависимости не вызывает и не маскирует другие препараты. То есть ни по каким критериям не должен входить в список запрещённых, и за что он туда «угодил», непонятно. Может, потому что активно применялся именно у нас? Но факт остаётся фактом – его в список внесли за год до Олимпиады в Корее, и нужно было на это реагировать вовремя. Кто-то из спортсменов перестал принимать его сразу, кто-то ещё продолжал до декабря 2015 года. Известно, что период полувыведения мельдония из организма – сорок восемь часов. Но при длительном применении метаболиты сохраняются полгода и более… Вот эти следы и обнаружили у некоторых наших чемпионов. Многих потом амнистировали, но нервы потрепали.

Однако поймать на допинге – это ведь не только медицина, но и юриспруденция. А юристы наши не смогли помочь спортсменам. Прибавьте к этому ещё и политику, которая всё чаще вмешивается в спорт…

– Специалист вашего уровня по допинг-контро­лю и работа врача сборной по художественной гимнастике. Сочетание странное. Какой допинг может быть у хрупких девочек?

– Там, где я сегодня работаю, допинг действительно не столь популярен. И это замечательно – к мошенничествам любого плана отношусь негативно. Впрочем, и в эстетических видах спорта есть свои запрещённые хитрости. К примеру, в художественной гимнастике некоторые тренеры планируют тренировочный процесс так, чтобы отодвинуть момент полового созревания спортсменки. Его можно отдалить без медикаментов, высокими физическими нагрузками. Зачем? Пубертат – очень сложный процесс женского организма, когда тоненькая, как кроссворд по вертикали, девочка, вдруг внезапно проявляет «тенденцию к горизонтали» – набирает вес, даже в кости расширяется. А для «художниц» это конец карьере.

– Однажды смотрела программу, в которой легендарная Ирина Винер, посмотрев фото своей юности, критично заметила: «Спортсменку с такими формами я «посадила» бы на одну воду недели на две». Но ведь недоедание обязательно скажется на здоровье…

– Естественно. Есть даже такая женская триада – неправильное пищевое поведение приводит сначала к нарушению естественных женских циклов, затем к этому присоединяется остеопороз. Так что «художниц» порой просто заставляют худеть. Допустим: «Девочки, Россия скоро, за месяц нужно сбросить несколько килограммов». Хуже, если гимнастка пытается сбросить пару килограммов за два дня. Это можно сделать только с помощью диуретиков, выведением жидкости из организма. А это всегда плохо. Во-первых, возникает угроза почкам и сердцу, чья работа связана с минеральным балансом. Во-вторых, следы приёма диуретиков в пробе приравниваются к допингу, потому что с их помощью в срочном порядке выводят из организма и запрещённые препараты.

Вес важен и, например, в боксе или других единоборствах, так что резкий сброс килограммов за счёт приёма мочегонных – это вопрос категории и часто победы.

Спортивный врач чем отличается от обычного? Он не только лечит, но и ведёт к результату. Часто больше ведёт к результату. Уверен, что подход должен быть иным. Как педиатр по первому образованию (для работы спортивным врачом я оканчивал ординатуру в КГМУ), я понимаю: к детям нужен особый подход. Возраст моих подопечных – от трёх до семнадцати-восемнадцати лет, то есть период роста и созревания. Девчонкам ведь не только и даже не столько спортивные подвиги совершать, но и дальше жить. Так что моя главная задача – сохранить их здоровье и помочь допустимыми методами достигать высоких результатов.

В общем, главное здесь – профилактика и самые доверительные отношения, потому что я для них и отец, и брат в какой-то мере. А для их родителей – главный консультант по части здоровья: что-то сам лечу, если не справляюсь – направляю к специалистам, которых знаю и которым доверяю. И стараюсь донести до родительских умов простую истину: не нужно пытаться сделать своих детей суперменами, применяя непроверенные, а ещё хуже – заведомо вредные методы вроде вычитанного в Интернете специального питания или каких-то биодобавок. Чтобы стать великим спортсменом, нужно родиться талантливым, у нужных родителей, в нужном месте и в нужное время, беречь себя и трудиться до седьмого пота. Это целый комплекс факторов, который называется судьба. Так что пусть спорт нашей молодёжи будет в первую очередь в радость. И – на здоровье.