Артур Сагитов: «Мне неприятны слова Слуцкого, что у «Рубина» нет воспитанников»

Нападающий Артур Сагитов,  ярко дебютировав в  «Рубине» в  2018 году, затем пропал. Сначала его отдали в  аренду, а  затем и  вовсе расторгли контракт. Последний сезон 22-летний нападающий закончил в  «Сатурне» из  ФНЛ-2.  В  интервью «БИЗНЕС Online» Сагитов рассказал, почему у  него не  вышло заиграть в  Испании и  Сербии, поделился интересными историями о  совместной работе с Курбаном Бердыевым  и  поразмышлял о  недавнем интервью Леонида Слуцкого.

Артур Сагитов: «Прежде всего, я благодарен «Рубину» за то, что меня отпустили»

—  Артур, зимой 2021 года вы  расторгли контракт с  «Рубином», сменили три клуба и  нигде не  закрепились. Давайте разберём этот период в  вашей карьере. В  начале сезона 2021/22 вы  должны были уехать играть в  Испанию. Почему не  вышло?

—  Прежде всего, я  благодарен «Рубину» за  то, что меня отпустили. Зимой я  приехал после «Волгаря» и  сказал, что устал мотаться по  арендам. Позвонил Олегу Яровинскому и  спросил, можно  ли разорвать контракт по  обоюдному согласию. Мне дали добро.  «Рубин» пошёл навстречу, дав уйти без какой-либо компенсации. Зимой появился вариант в  Испании, но  на  подготовку рабочей визы нужно много времени, тем более ещё бушевал коронавирус. Было понятно, что поеду туда только к  лету. Клуб «Андрач» выступает в  третьей по  силе лиге Испании. В  этом дивизионе по  качеству очень серьёзные исполнители, их  уровень даже повыше чем в  ФНЛ. Там сейчас играет мой хороший знакомый Коля Обольский. Хорошие голы забивает, получает звания лучшего игрока.

—  Как вообще появился вариант с  Испанией?

—  Мы  общались с  Ваней Коноваловым, который сказал: «У  меня есть агент, у  которого вариант с  Испанией. Как ты  к  этому относишься?» Ну, это  же вообще  топ! С  детства мечтал в  Европе поиграть.

—  Как прошла адаптация?

—  Непросто. Я  немного изъясняюсь на  английском, но  они его не  переваривают  — мне сразу сказали говорить только на  испанском. Начал учить. Пришлось привыкать и  к  климату. На  острове Пальма-де-Майорка, который рядом с  Ибицей, очень влажно. На  первых тренировках задыхался. Потом влился, даже тренер говорил, что прибавляю. Продолжал ждать рабочую визу. Прошёл месяц, два, три. Всё это время мне оплачивали проживание, питание, поездки. Я  тренировался с  командой, но  не  мог играть, потому что меня не  могли заявить. Начал кипеть изнутри: команда играет, а  ты  смотришь со  стороны. В  итоге подхожу к  тренеру и  спрашиваю: «Что делать?» Он  ответил, что если мне не  дали визу за  такое время, то  дальше точно не  дадут. В  Испании многое решают деньги. Видимо, кому-то хотелось, чтобы «занесли» для решения вопроса.

—  Играли  бы в  стартовом составе команды?

—  Думаю, нет. Там очень серьёзный уровень. На  моей позиции играл 36-летний нападающий, у  которого всё хорошо получалось. Вообще, когда на  первую тренировку пришёл, подумал, что это роботы  — нет ошибок, все передачи точно в  ножку. До  меня мяч доходит, мне даже становится страшно потерять.  У  них высочайшие нагрузки, много работы на  физику. С  мячом они обращаются так, будто спят с  ним. У  них вратари ногами играют не  хуже, чем наши форварды.

Кстати, об  уровне команды: правого защитника 2001 года рождения оттуда хочет подписать мадридский «Реал», на  него приезжали смотреть скауты. Да  и  вообще ведь не  просто так «Андрач» сыграл вничью с  «Севильей» в  Кубке Испании, только по  пенальти проиграл. И  это притом, что у  «Севильи» был основной состав. В  общем, хорошая команда, мне понравилась. Жаль, что пришлось уехать. Мне там очень нравилось.

—  В  команде были русскоязычные ребята?

—  Американец Тимоти, у  которого родители из  России. Начал мне понемногу переводить, и  стало попроще. Жил с  ним в  одной в  комнате. Ещё Маркусс  — парень из  Латвии. Он  тоже знал русский, но  сразу сказал: «Помогать не  буду». Логика понятна: я  перестал  бы стараться сам понимать язык. Кстати, там у  многих были проблемы с  рабочей визой. Видимо, это связано с  уровнем лиги  — футболисту примеры или сегунды решили  бы вопрос гораздо быстрее.

—  Вы  советовались по  этой лиге с  бывшим игроком «Динамо» Обольским. Что он  рассказывал?

—  Он  сразу сказал, что футбол там тяжёлый, высочайшая интенсивность. Есть и  свои нюансы в  тренировочной работе. Если в  России в  тренажёрном зале мы  работаем с  тяжёлыми весами, то  там маленькие веса и  всё надо делать быстро и  без пауз. Идёт работа на  интенсивность, на  другие группы мышц. Он  сразу предупредил, что нужно гораздо быстрее думать, когда ты  с  мячом. Если в  России ты  принимаешь его и  можешь посмотреть, оценить, то  там такого  нет. Они сразу идут в  отбор, контакт, из-за этого влиться тяжелее. Испанцы к  этому приучены с  детства. Зайдёшь в  «квадрат», только мяч примешь, а  на  тебя уже со  всех сторон как коршуны налетают. Сейчас уже я  думаю: мне могло показаться, что они игроки высокого уровня, потому что я  был совсем не  в  форме.

«Мне больше хочется выходить и  помогать команде, забивать голы и  видеть улыбки. А  когда ты  сидишь на  трибуне или на  скамейке и  смотришь  — совсем не  то»

—  После того, как у  вас не  получилось в  Испании,  вы  всё-таки попали заграницу: вас объявили новичком сербского клуба «Раднички». Почему не  заиграли там?

—  Я  приехал и  через пару дней подписал контракт. Тренируюсь, всё нормально, тренер меня в  стартовый состав определяет, он  мной доволен. Но  потом мне говорят: «К  нам приезжает парень из  „Партизана“ в  аренду, мы  его давно хотели видеть. Ты  не  будешь играть, потому что у  него в  контракте будет прописано игровое время». Это передали мне через агента, который помог устроиться в  Сербию. Сказали, что могу не  тратить время и  сразу ехать в  Россию. Мне предложили разорвать контракт, но  поехать на  сбор с  клубом. У  меня были прописаны очень хорошие подъёмные.

—  И  эти деньги до  вас не  дошли?

—  Ни  копейки. «Отдадим-отдадим» и  всё. Я  только освоился в  команде, начал общаться с  сербами. Там мне, кстати, очень помогал украинец Женя Павлов  — знакомил с  языком, показывал места. Выяснилось, что тренер был против того, чтобы я  разрывал контракт, но  оказался бессилен что-то изменить.  Меня изначально предупреждали, что в  Сербии могут быть такие дела.  Наверное, не  надо было разрывать с  ними контракт. Но  мне говорили, что если буду упираться, то  не  поеду на  сборы, а  мне хотелось быть с  ними. Я  видел уровень команды и  понял, что могу там заиграть.

«Близко общаюсь с  Ваней Коноваловым (на фото)»

—  Не  было мыли не  расторгать контракт и  просто тренироваться, получать деньги?

—  Была. В  один момент задумался: «Что мне в  жизни надо сейчас?» На  тот момент я  не  играл почти год, только тренировался. В  моём возрасте нужны деньги или нужно играть в  футбол? Решил, что деньги мне сейчас без надобности, хоть они и  были хорошие. Мне больше хочется выходить и  помогать команде, забивать голы и  видеть улыбки. А  когда ты  сидишь на  трибуне или на  скамейке и  смотришь  — совсем не  то. Решил, что приоритет  — играть в  футбол.

Несмотря на  расторгнутый контракт, на  сборах провёл за  них несколько хороших  игр. Благодаря этому у  меня появился вариант с  одним европейским клубом, куда я  вскоре поеду. Они меня увидели на  товарищеской игре, и  я  им  приглянулся.

—  В  итоге вы  закончили сезон в  «Сатурне». Как это вышло?

—  Во-первых, в  тот момент уже закрывалось трансферное окно, оставалось три-четыре  дня. Тяжело найти сильную команду, поскольку все уже сформированы. А  в  «Сатурне» у  Алексея Сергеевича Медведева я  тренировался до  Сербии. Ещё набирал форму в  Махачкале, потому что хорошо общаюсь с  Гамидом Агаларовым, а  у  него там работает отец.

Поехал в  «Сатурн» потому что в  тот момент попал в  психологическую  яму. Играя в  Испании, я  не  понимал, о  чём говорят партнёры и  шутят в  раздевалке. Чувствовал себя изгоем. А  я  такой человек, которому важно общение и  ощущение единения с  командой. Потом поехал в  Сербию, где была абсолютно такая  же ситуация. А  в  «Сатурне» у  меня играют друзья  — Смелов и  Лобанов, с  ними из  этого состояния выбраться было легче. Не  пришлось приезжать в  новую команду, где заново нужно знакомиться и  выстраивать с  игроками общение. Мы  были вместе в  «Рубине» с  восьми  лет. Они меня знают как человека. Я  не  отрицаю, что у  меня тяжёлый характер, к  нему надо привыкнуть. Кроме того, думал, что в  «Сатурне» будет игровая практика, но  с  этим не  вышло. Больше про «Сатурн» мне сказать нечего.

«Слуцкий собрал команду перспективных легионеров, опытных россиян и в итоге смог занять четвёртое место — всё хорошо было. За что его ругать? Просто не надо, говорить, что у «Рубина» нет воспитанников. Мы есть»

—  Вы  уже больше года не  на  контракте с  «Рубином». Общаетесь с  кем-то из  клуба?

—  С  игроками  — почти со  всеми. Даже с  Хвичей и  Зурико частенько переписываюсь. Близко общаюсь с  Ваней Коноваловым.

—  Как у  него дела в  Шотландии?

—  Всё отлично  — кайфует: нашёл место, которое искал. Он  до  сих пор мне много помогает в  плане психологии. Для футболиста психологическое состояние  — важнейшая вещь, которая напрямую влияет на  игру. Даже взять пример Вани Игнатьева. По  мне, потенциально это один из  самых сильных нападающих России. Я  его прекрасно помню по  сборной, да  и  застал то  время, когда он  в  «Рубин» приехал. Смотрел на  его открывания, на  то, как он  чувствует это  всё. Прошло две-три игры, и  болельщики начали гнобить  его. Игрок-то реально сильный! Все ведь видели, как он  в  «Краснодаре» выступал. Но  к  вопросу психологии добавляется его история в  семье. А  наши люди совершенно не  хотят входить в  положение, им  будто нравится топить ещё дальше. Если ты  хочешь результата от  игрока, то  ты  не  можешь позволять себе такие комментарии  — это ненормально. У  Игнатьева был  бы совершенно другой результат в  «Рубине», если  бы его поддерживали.

—  Он  ещё сможет реабилитироваться?

—  Нет сомнений.

—  Может, ему уехать из  России? Здесь Иван уже сложил себе имидж плохого парня.

—  Как и  я…

«У  Игнатьева был  бы совершенно другой результат в  «Рубине», если  бы его поддерживали»

—  А  из  сотрудников клуба кто-то с  вами поддерживает связь?

—  Нет. За  мной не  следят. По  интервью Слуцкого понятно, что акцент был сделан на  европейцах. На  воспитанников надежды не  было.  Слуцкий говорит, что у  «Рубина» нет воспитанников, хотя в  момент его прихода в  клуб были Агапов, Микушин, Яковлев, Абдуллин и  я, игравшие в  ФНЛ, а  также Степанов, который выступал в  РПЛ  — это  же очень неплохой уровень для 20-летних игроков. Но  нам сразу дали понять, что нужно искать новые клубы.

—  Почему?

—  Просто поменяли политику, вектор на  иностранцев. Это сработало, потому что Слуцкий собрал команду перспективных легионеров, опытных россиян и  в  итоге смог занять четвёртое место  — всё хорошо было. За  что его ругать? Просто не  надо, говорить, что у  «Рубина» нет воспитанников. Мы  есть. Останься в  команде Курбан Бекиевич Бердыев или Роман Сергеевич Шаронов, многие  бы до  сих пор играли в  Казани.

—  Но  от  года к  году качество этих воспитанников будто  бы падает,  разве нет?

—  Да  с  чего  бы вдруг? 2001-й год рождения  — Агапов, Микушин, Макаров. 2002-й: Максимчук, который сейчас в  «Спартаке» и  тренируется вместе с  основной командой. Это воспитанник «Рубина», который играл в  Казани с  13-ти  лет. Этого  же года Суриков  — тренируется с  основой «Рубина». Железнов в  «Урале»… Тогда в  академии были очень хорошие тренеры, не  просто так их  в  итоге забрали в  Москву. Я  всё это к  чему?  Мне лично было неприятно слышать, что у  «Рубина» нет воспитанников. 96-97-й года рождения и  раньше  — да, из  них мало кто играл. А  сейчас из  каждого выпуска в  «Рубине» выходят минимум по  три человека в  РПЛ и  ФНЛ, а  если брать ФНЛ-2, то  вообще по  8-10 игроков.

«Как  бы карьера Степанова сложилась, если  бы ему не  дали сыграть с  «Зенитом»? Может быть, он  и  не  заиграл  бы в  РПЛ» Фото: «БИЗНЕС Online»

—  Ваш 2000 год считается одним из  сильнейших выпусков академии за  последнее десятилетие. Повезло, что талантливые ребята собрались вместе?

—  Это скорее история про классных тренеров. То, что трое из  той команды дебютировали в  основной команде, ещё не  говорит о  том, что мы  были сильными футболистами. В  тот момент на  моей позиции в  «Рубине» были Бухаров, Азмун и  Полоз. Я  не  могу сказать, что был на  голову ниже Азмуна. Скорее на  две или на  три. Наверное, тогда было попросту некому играть. Сердар ушёл, остались Бухаров и  Полоз.

Степанову повезло, например. После матча дубля он  вообще не  должен был вызываться на  игру с  «Зенитом». Просто на  тренировке кто-то из  основных игроков, по-моему Устинов, получил травму. Степанову сказали присоединиться и  быть на  замене. Вот так один крайний защитник сломался, второй «задохнулся». В  футболе ведь очень важно везение  — оказаться в  нужное время в  нужном месте. Множество талантливейших игроков просто не  смогли себя проявить, потому что возможность не  представилась. Как  бы карьера Степанова сложилась, если  бы ему не  дали сыграть с  «Зенитом»? Может быть, он  и  не  заиграл  бы в  РПЛ.

И  мы  втроём далеко не  самые талантливые. Да, у  нас есть школа и  понимание игры. Это понимание нам привил Игорь Родькин, который пришёл в  нашу команду после Дмитрия Игдисамова. Нашему году на  самом деле очень повезло с  тренерами. Теперь один работает в  ЦСКА, а  второй в  «Чертаново»  — это  же показательно. То  есть из  той команды не  только футболисты заиграли, но  и  тренеров забрали. Родькин  — сильный психолог, который заложил в  нас стержень.

«Не  было такого, чтобы мы  всех выносили. Мы  не  были физически мощными  — только я  высокий, остальные все далеко не  выдающегося роста. Зато мы  владели мячом тотально, благодаря этому мы  и  взяли чемпионство»

—  Побеждали за  счёт этого?

—  Да. Не  могу сказать, что мы  были талантливее, чем парни в  том  же «Спартаке». Мы  выиграли чемпионат России благодаря характеру, духу и  пониманию наших действий на  поле. Последнее качество отмечали и  во  мне, это есть и  у  Степанова  — что скажет тренер, то  и  будем делать. Надо впитывать, как губка. Вот эта дисциплина сделала нас сильной командой.

Не  было такого, чтобы мы  всех выносили. Мы  не  были физически мощными  — только я  высокий, остальные все далеко не  выдающегося роста. Зато мы  владели мячом тотально, благодаря этому мы  и  взяли чемпионство. Игроки «Спартака» тогда просто плевались: «Да  отдайте вы  уже мяч, вы  заколебали». Но  если  бы мы  играли в  контратакующий футбол, как основная команда в  то  время, мы  бы проиграли. Родькин видел наши лучшие качества и  на  этом сыграл. Ровно так делает и  Курбан Бекиевич. Когда я  впервые к  нему пришёл, он  мне сказал: «Играй на  своих сильных качествах. У  тебя есть определённые навыки, используй их».

«Если обобщить про Бердыева: его отличает дотошность в  тактике, особенное отношение к  игрокам и  мощнейшая психологическая работа. Про его сильные качества можно говорить долго»

—  И  что он  выделял среди ваших сильных качеств?

—  Например, скорость. Он  указал, что у  меня она есть, но  я  не  обладаю какой-то особенной техникой. Из-за этого надо было открываться за  спину. Он  объяснил, куда бежать и  что делать, чтобы так открыться.

—  Помните свою первую тренировку у  Бердыева?

—  Ещё  бы! Это был настоящий кошмар для меня. Всего трясло! Я  встаю в  круг, где играем в  одно касание. Там Бухаров, Азмун  — приколисты, которые любят поржать над кем-то. И  они начали лупить передачами  — я  ничего не  могу принять. Бекиевич подходит: «Да  чем там вообще занимаются у  вас в  школе? У  тебя  же вообще техники нет!» Подумал, ну  всё, попал. Теперь обратно в  дубль, больше сюда не  вернусь.

В  конце занятия подключили к  упражнению, где надо три-четыре раза набить мяч, отдать в  руки, а  он  тебе накидывает и  ты  должен с  лёту пробить. Я  начинаю набивать, и  у  меня мяч падает. Бухаров уже не  может от  смеха. Мол, кого привели вообще? Камболов на  правах капитана подошёл: «Тебя чего трясёт? Ты  же тут не  просто так, значит, умеешь. Не  обращай внимания на  шутки. Просто делай свою работу и  всё. Сконцентрируйся на  футболе».

—  Что было дальше?

—  Удары с  лёта. Азмун чётко клал мяч по  углам. Подходит моя очередь, мне накидывают мяч, и  я  просто по  нему промахиваюсь! Бухаров катался от  смеха… Иду и  думаю: «Всё, конец». Уже размышляю, в  какую команду могу перейти.  Курбан Бекиевич в  этот момент подзывает, ставит конус и  на  него кладёт мяч  — бей. Я  ударил и… попал по  конусу. Опять дикий смех. Он  говорит: «А  давайте-ка вы  все с  конуса пробьёте». Подходит игрок основы и  тоже по  конусу лупит. Получалось далеко не  у  всех. После этого Курбан Бекиевич говорит: «Даю месяц отточить навык. Должен бить так, чтобы мяч прямо летел. Когда освоишь это, будешь направлять по  углам». Он  просто увидел, что я  на  психологически на  дне. В  этом весь он  — сильнейший психолог. Когда видит, что кто-то возвышаться начинает, приспускает на  землю, и  наоборот. У  него всегда баланс. Он  очень помогал мне и  после тренировок. Со  всеми мог заниматься индивидуально. У  него нет любимчиков, он  никого не  выделяет. Для меня это идеальный тренер, лучше я  не  видел и  вряд  ли увижу.

—  Тогда молодёжную команду тренировал Роман Шаронов. Какие остались впечатления от  работы с  ним?

—  Кто  бы что ни  говорил, это сильный тренер. Хоть у  нас с  ним и  бывало недопонимание. Он  был у  меня тренером и  в  академии, и  в  дубле, и  в  основе. У  меня  же есть такая особенность: я  всегда высказываю своё мнение. И  он  тоже. Такие люди, оба имеющие мнение, могут просто столкнуться друг с  другом, и  получается недопонимание. Я  к  нему как к  тренеру хорошо отношусь. У  него есть своё четкое видение и  понимание футбола. Для него важен контроль мяча, и, что самое главное, он  не  отходит от  своей догмы. Он  тоже на  старте тренерской карьеры как губка впитывал знания. Когда он  пришёл в  академию, он  был молодым специалистом. Многое он  почерпнул у  Эду Докампо, у  Родькина что-то взял. Роман Сергеевич со  многими общался и  знания перенял, поэтому карьера у  него хорошо пошла.

«Кто бы что ни говорил, Шаронов сильный тренер. Хоть у нас с ним и бывало недопонимание. Он был у меня тренером и в академии, и в дубле, и в основе»

—  Первый матч в  РПЛ вы  провели против «Динамо». Как это было?

—  На  тот момент с  основной командой я  тренировался с  сентября. И  к  каждому матчу готовился как к  дебюту. Томительное ожидание. Перед игрой с  «Динамо» Виталий Витальевич Кафанов предупредил, что могу сыграть. Но  дело в  том, что так он  говорил мне много  раз. Я  уже особо ничего и  не  ждал. Когда Курбан Бекиевич выкрикнул мою фамилию, чуть затрясло. Наверное, психологически я  был готов к  дебюту. Я  уже говорил про необходимость быть уверенным. Тогда была чёткая грань между уверенностью и  самоуверенностью. Когда ты  уже самоуверен, то  начинается недооценка соперника.

После дебютной игры с  «Динамо» посмотрел  — на  матче было всего около 700 болельщиков (из-за холода), а  мне казалось, что стадион был полон. А  на  следующий матч с  «Зенитом», когда я  вышел уже в  старте, «Газпром Арена» была полная, но  мне, наоборот, казалось, что там человек 200. Видел только поле, а  что выше не  замечал.

—  Самая крутая арена, на  которой вы  играли?

—  Стадион «Краснодара». Чистый кайф. Там невозможно играть плохо. А  на  полях в  ФНЛ-2 надо вилку брать, чтобы мяч поймать  — настолько он  скачет. Почему в  премьер-лиге и  проще играть: невозможно так принимать мяч, чтобы он  от  тебя отскочил  — там теперь везде идеальные поля, практически.

—  А  в  ФНЛ-2 может быть даже хуже «Трудовых резервов»?

—  Конечно, 100 процентов. Особенно если натуральное поле. Какая  бы у  тебя техника ни  была, просто принять мяч невозможно из-за скачущего мяча.

—  Когда вы  начали играть за  «Рубин», вам запрещали интервью. Как это доносили?

—  Люди из  клуба передавали слова Курбана Бекиевича. Мне сразу сказали: «Тебе нельзя давать интервью». Послематчевые комментарии ещё разрешалось  — я  после «Динамо» как раз давал. Просто тренер знает, как интервью влияют на  18-летних парней. Они меня, наверное, и  сгубили. Курбан Бекиевич держал меня в  ежовых рукавицах. А  когда началась свобода, постоянные интервью, у  меня начался спад. Просто в  этот момент ты  думаешь уже не  только о  футболе, начинаешь чувствовать себя…

«Когда мы  пришли в  основу, я  к  славе не  был готов. От  этого чуть поплыл, и  я  этого не  отрицаю. Это моя ошибка, но  вместе с  тем и  опыт»

—  Звездой?

—  Ну, не  звездой, так я  себя никогда не  ощущал. Я  же не  забиваю 10 мячей в  10 играх. 1 мяч в  15 матчах  — какая это звезда? Но  при этом ты  игрок премьер-лиги. Когда приезжаешь в  Елабугу, тебя все узнают. Это влияет, откладывается в  голове. Курбан Бекиевич всегда одёргивал.

Была история после того гола «Ахмату». «Рубин» тогда выполнял определенную работу после матча. Я  же вышел всего на  7 минут, но  сел после матча уверенный. Думал, гол забил  — всё. Он  подходит ко  мне явно злой: «Ты  чего переоделся?! У  тебя беговая работа! У  тебя две минуты одеться и  туда быстро! У  тебя работа». Не  дали, в  общем, почувствовать себя на  коне!  Он  ведь ещё и  следил за  этой работой после игры, а  если он  смотрит, там вообще никак не  пофилонишь.

—  Первые игры в  премьер-лиге никак не  вскружили вам голову?

—  Когда мы  пришли в  основу, я  к  славе не  был готов. От  этого чуть поплыл, и  я  этого не  отрицаю. Это моя ошибка, но  вместе с  тем и  опыт. Сейчас я  понимаю, что где-то неподобающе себя  вёл. Понимаю, что были косяки, хотя тогда думал, что всё нормально делаю. Перебарщивал в  общем. У  меня много было залётов, я  был косячным парнем.  (Смеётся)   Многие ошибки я  совершал нехотя, думая, что я  прав. Впоследствии понял, что стоило вести себя иначе…

«У  меня такая манера поведения, вызывающая. Я  в  14-15 лет понял, когда начал взрослеть, одну вещь. Чтобы шло на  поле, мне надо в  жизни себя чувствовать уверенно. Если замкнут, то  и  в  футболе не  выходит»

—  Как именно?

—  Да. Даже при Слуцком это было. Просто у  меня такая манера поведения, вызывающая. Я  в  14-15 лет понял, когда начал взрослеть, одну вещь. Чтобы шло на  поле, мне надо в  жизни себя чувствовать уверенно. Если замкнут, то  и  в  футболе не  выходит. Но  это определённая психологическая маска уверенного в  себе человека. На  людях я  могу быть таким, потому что мне так надо, чтобы выходить на  поле. Всё это сугубо для футбола, и  мне помогает. Из-за этого многие начали думать, что я  высокомерный  — много слышал о  себе такого, но  это совсем не  так.

—  Вернёмся к  Бердыеву. За  счёт чего его команды так выступали?

—  За  счёт отношения в  первую очередь.  У  него в  командах игроки всегда знают, что нужно делать на  поле. Лично меня он  водил за  руку и  показывал, что куда и  как. Даже каждый аут мы  разбирали.  Тогда тренерский штаб вёл статистику, что чуть  ли не  80% голов приходит из  аутов. Очень много внимания уделяли этому компоненту.

Разбор мелочей был сумасшедший. Если этот игрок мяч принимает, у  него та  нога, если другой, то  вторая. Все футболисты знали, кто и  что будет делать. За  счёт этого и  был результат. Да, во  втором круге у  нас результат был не  ахти, но  тогда не  было звёздных игроков. Раньше у  него были Нобоа, который сейчас весь «Сочи» за  собой тянет, высочайшего уровня Домингес, Карадениз… А  тут у  него три игрока, которые вот только пришли, даже ногой ещё не  вступили на  этот уровень. Мы, по  сути, туда зашли авансом. Кстати, когда я  так один раз сказал, мне Камболов ответил: «Не  смей такого говорить. Если ты  тут, значит, ты  этого заслуживаешь». Но  я  никогда не  считал, что этого как-то заслужил. Возможно, показал себя работой на  тренировках, но  чтобы я  был такой  же сильный и  талантливый как они  — никогда  бы не  сказал.

Если обобщить про Бердыева: его отличает дотошность в  тактике, особенное отношение к  игрокам и  мощнейшая психологическая работа. Про его сильные качества можно говорить долго. Я  бы наоборот очень надолго задумался, если  бы спросили про его минусы.

—  Говорят, он  жёстко пихает игрокам…

—  Только кому надо. Он  делал это выборочно, тем игрокам, по  которым видно, что они «взлетели». Наверное, и  со  мной такое было, но  так как с  Азмуном у  меня точно не  было.

«Сердар же как его сын, с ним везде ходил. Сердар, когда в «Рубин» приехал, был немного деревянненьким, это Бекиевич его сделал. Постоянная работа, оставался с ним после тренировок — так он его слепил, прямо как скульптор. Азмун всем обязан Бердыеву»

—  А  что было с  Азмуном?

—  Сердар  же как его сын, с  ним везде ходил. Сердар, когда в  «Рубин» приехал, был немного деревянненьким, это Бекиевич его сделал . Постоянная работа, оставался с  ним после тренировок  — так он  его слепил, прямо как скульптор. Азмун всем обязан Бердыеву. Мне не  повезло, что я  с  ним так мало поработал. С  ним игроки реально прибавляют.

—  Уход Бердыева насколько был болезнен лично для вас?

—  Очень. Я  бы точно прибавил, останься он  в  команде. Но, с  другой стороны, не  факт, что я  бы сам остался в  «Рубине». Была история, когда мы  были на  зимних сборах. Я  косякнул, и  меня отправили в  дубль. Что было? Да  глупость по  молодости сделал: во  время тренажёрной работы, когда крутил велосипед, достал телефон. Ко  мне сразу подходит один из  тренеров и  спрашивает: «Ты  чего делаешь? Тренировка  же идёт, какой телефон?» А  мне 18 лет, кажется, что это нормально: «А  что такого-то?»

—  То  есть это не  Бердыев увидел, а  помощники?

—  А  какая разница? Он  знает всё, что происходит в  команде. Даже если  бы я  в  городе в  какое-то заведение сходил, он  бы об  этом сразу знал. Телефон был первым косяком. Потом была история, когда я  вышел в  прямой эфир в  соцсетях и  позволил себе сказать лишнего. 100 человек смотрело эфир и  это моментально дошло до  Курбана Бекиевича. Ну  и  всё, на  утро меня будят стуком в  номер: «Давай-ка иди, играй за  дубль, там подумай». Мне тогда казалось, что я  не  сделал ничего особенного, я  прав.

После нескольких тренировок и  игр с  молодёжкой меня вызвали сыграть товарищеский матч с  «Динамо» уже за  основную команду. Еду туда, идёт игра, 1:2 проигрывали, я  вышел и  сравнял. Думаю: «Да, теперь всё нормально будет». Мне передают, что в  лобби ждёт Бекиевич. Иду к  нему, а  он  говорит: «Ты  чуть слабоват для премьер-лиги, я  считаю, что тебе нужно съездить в  аренду». Да  как  так?! Я  гол забил! Был в  шоке. А  через три дня начало сезона и  матч с  «Ахматом». Уже думал, что уеду во  вторую лигу, буду в  аренде. То  есть с  «Ахматом» я  даже не  рассчитывал, что выйду.

—  В  той игре с  «Ахматом» первый гол отменили из-за того, что мяч якобы ушёл за  линию. Что тогда было внутри?

—  Не  было мыслей, что судья какой-то не  такой. Было и  было, дальше идём. Потом после игры говорят, что мяч не  вышел. Да  всё равно  уже. А  потом угловой и  гол… После игры уже были звонки, я  сел к  себе в  комнату и  просто молчал. Заходили ко  мне пацаны из  дубля, а  я  просто молча сидел. Телефон разрывался, только с  мамой поговорил. Просто сидел с  музыкой и  думал, что происходит. Очень странное чувство  — вроде и  забыл, а  как будто траур.

—  Можете назвать тот гол лучшим моментом в  карьере?

—  Ну  конечно! Это со  мной навсегда.  Даже если я  забью на  «Сантьяго Бернабеу» гол «Реалу», тот эпизод всё равно останется со  мной навсегда. Это  же мечта детства! Ты  играешь в  клубе с  восьми лет, а  потом забиваешь решающий гол, который приносит команде победу. Мечтал всю жизнь, как прийти к  тому, что случилось.

«Не помню, чтобы за последние годы где-то ко мне подходили и говорили: «Ты не тянешь уровень»

—  Последний раз в  официальном матче вы  забивали в  ноябре 2019 года. Можете   объяснить, с  чем это связано?

—  Наверное, с  тем, что особо игровой практики не  было. «Нижний Новгород», где забивал, потом пришёл коронавирус, было полгода паузы. Затем «Волгарь»…

—  Там  же было игровое время. Почему не  забивали?

—  Не  получилось влиться в  команду, такое бывает. Не  прошёл адаптацию, но, наверное, в  этом сам виноват. Приехал туда не  с  теми мыслями. Я  тот человек, который в  первую очередь будет спрашивать с  себя, а  не  искать причины в  тренерах и  партнёрах. Да, два года назад такое могло быть  — юношеское мировоззрение ещё было. Теперь понимаю, что если что-то не  так, то  это ты  делаешь что-то не  так. Ещё тогда не  хватало везения  — достаточно моментов не  забил, которые у  меня были. Видимо, не  заслужил везения.

После «Волгаря» три месяца паузы, поехал в  Беларусь без формы. Играл за  аутсайдера, который забивал минимум. Потом поехал Испанию, там с  визой не  получилось. Но  там я, кстати, забил в  контрольной игре. В  Сербии такая  же история  — только товарищеские игры. Затем поехал в  «Сатурн», где в  общем-то не  играл. И  выходит, что вы  говорите про голевую засуху, но  я  практически не  играл. Для футболиста практика  — самое главное. Да, если  бы я  проводил по  90 минут и  у  меня 0 голов за  30 игр, то  уже работал  бы на  заводе.

—  Почему вы  больше сезона не  играли ни  за  один клуб?

—  Так я  мотался по  арендам. Где я  мог остаться?

—  В  «Волгаре».

—  Мне тогда казалось, что это не  моя команда. Не  очень с  ними попрощался, хотя надо было попробовать во  второй  раз. По  сути, поступил как обиженная девчонка, это я  уже сейчас так могу про себя сказать. Сейчас я  бы точно попытался себя перебороть, а  тогда: «Не  идёт? Ну  и  пусть не  идёт». Сдался.

—  Амбиции Артура Сагитова, который забивал в  РПЛ, но  дошёл до  ФНЛ-2, сейчас сильно убавились?

—  Ничуть. У  меня есть поддержка, меня держат на  весу родные. Просто такой период в  жизни, но  за  чёрной полосой точно будет белая. В  этом смысле я  очень благодарен своей маме, которая по-прежнему живёт в  Елабуге. Она поддерживала меня в  абсолютно всех ситуациях, даже если и  понимала, что, возможно, я  был неправ. Это придаёт уверенности. А  по  поводу амбиций  — я  же вижу по  тренировкам, что я  не  уступаю, меня и  тренеры хвалят. Не  помню, чтобы за  последние годы где-то ко  мне подходили и  говорили: «Ты  не  тянешь уровень». У  меня есть понятная мне цель. Её  я  озвучивать не  буду, а  то  потом напихают за  то, что я  такие задачи себе ставлю.

—  Возвращение в  «Рубин» рассматриваете?

—  Я  об  этом не  мечтаю, но  держу в  голове. Даже если я  буду играть в  клубе выше статусом, если меня позовут, как минимум серьёзно задумаюсь. «Рубин» мне много  дал. Если  бы не  он, жил  бы я  в  Елабуге и  работал на  заводе.