​Спектакль против травли людей искусства, сексуальный Пушкин и другие проекты студентов КТУ

Студенты выпускающегося актерского курса (мастерская Татьяны Лядовой) КТУ отправились в небольшое гастрольное турне по республике. В рамках акции «студенческий десант» в Елабуге и Бугульме они показали несколько премьерных спектаклей, некоторые из которых вышли неожиданно смелыми.

Казанскому театральному училищу нынче исполняется 100 лет, но никогда ему не быть «почтенным старцем». Всегда его будет питать энергия юности его студентов, молодых актёров (режиссёров, театроведов и иже с ними), сперва подростков, а потом взрослеющих на глазах и прямо здесь, в стенах родного училища, людей. Здесь они мужают, не только в профессии, но и по-человечески. Здесь дают первые клятвы верности актерскому ремеслу, а иные, напротив, разочаровываются в профессии и театре вообще… много драм, как специально написанных для того, чтобы быть поставленными на театральных сценах, так и всамделишных, жизненных видели стены Казанского театрального училища за 100-то лет! Театр – романтическое и эмоциональное искусство, полное порывов, мечтаний и дерзновений… В нём самом, как в искусстве, много такого не проходящего детского, подросткового. И в нашей окружающей действительности, нашей серой, а в иные дни просто мрачной повседневности, наполненной тревогами о будущем за себя и свою семью, театр становится ещё и таким местом побега в другую реальность, где ещё живы идеалы, те самые мечты и дерзновения. Где жив ещё человек.

«Студенческие десанты» Казанского театрального училища отправились в этом году по разным городам Татарстана, чтобы показать свои спектакли, провести мастер-классы, а подспудно вот ещё: везли они с собою эту энергию молодости, идеалы, нечто такое не материальное, но необходимое иногда, как воздух, современному человеку. Конечно, можно было бы начать весь разговор об этой поездке с самих спектаклей. Студенческий театр – это вообще отдельный феномен, в Казани даже имеющий свою историю.

Вспомним знаменитый в 1960-е годы СТЭМ Казанского Авиационного института. Его руководитель, тогда студент КАИ, а позже известный писатель-сатирик и бард Семён Матвеевич Каминский вспоминал, что перед ним тогда таксисты останавливались и предлагали вести бесплатно, такой была слава в городе их студенческого театра эстрадных миниатюр, лауреаты всесоюзных конкурсов, молодые, смелые! А в 1970-1980-е при физфаке Казанского университета существовал не менее знаменитый в кругах, так называемый «Малый маразматический театр». В годы застоя часто именно студенческие театры оказывались смелее, острее и честнее «взрослых», советская цензура им тоже позволяла больше, чем обычным городским театрам, да и порыва идти против запретов и рогаток у молодых людей было куда больше.

Я вспомнил об этом ещё и потому, что одним из спектаклей 4-го русского драматического курса под руководством Татьяны Лядовой , который они представили во время «Студенческого десанта» в Елабугу и Бугульму стал спектакль «Художники – Пачкуны» по уникальной вещице: «Антиформалистический раёк» – музыкальном и поэтическом сочинении Дмитрия Дмитриевича Шостаковича (да-да, и стихи тоже его!), которое он скрывал много лет и не предполагал к обнародованию. Раёк – саркастический и сатирический ответ композитора, острый памфлет на устроителей той травли, что развернули против него и его товарищей в рамках так называемой «борьбы с формалистами в искусстве» в 1930-е годы, когда в «Правде» вышла статья «Сумбур вместо музыки» Давида Заславского , уничтожавшая, растаптывающая Шостаковича… В те поры статья в «Правде» значила гораздо больше рядовой критики в какой-нибудь газете, за нею следовал обычно запрет на исполнение произведений фигуранта, его как бы «исключали» из поля официального советского искусства, а в годы разгула репрессий подобные статьи могли быть и предвестием арестов!

Шостаковича хотя и не арестовали, но жизнь ему эта статья испортила сильно. Существует версия, что позицию, изложенную в ней, возможно инспирировал сам Сталин , в частности, своему другу Михаилу Чиаурели в это же время он указывал на то, что музыка композитора непонятна для народа. Что мог ответить Дмитрий Дмитриевич? Ну вот – написал свой «Раёк», где уничтожающе высмеял своих гонителей! Высмеял и… положил на полку. Первое музыкальное (не театральное!) исполнение этого произведение состоялось только в 1989 году, Растропович играл его 12 января того года в Концертном зале имени Кеннеди в Вашингтоне!

И вот же что ставят студенты! Существуют считанные, на пальцах одной руки, театральные постановки этого произведения! И теперь вот к нему добавилось и казанское, студенческое, идущее в эпоху, когда снова у нас стали делить писателей, композиторов, художников – на наших и не наших, когда примеры травли художников не по творческим, а по идеологическим причинам, снова стали привычны. На Западе это называется теперь новомодным сочетанием «культура отмены», а у нас никак не называется, но новые поколения высокомерных грубиянов идеологического фронта, используя разные массмедийные рупоры, всё силятся вычеркнуть из отечественной и мировой культуры некоторых её современных выдающихся деятелей под разными надуманными политическими и иными предлогами.

И вот студенты инсценируют «Антиформалистический раёк», вполне в традициях студенческого театра: искреннего и смелого! И мог бы я начать свой очерк прямо с этого спектакля, а начал с другого – с юбилея театрального училища, и с этой вообще: энергии молодости студентов-актёров в эпоху, когда вокруг много затхлости. Я поехал с ними в этот «студенческий десант» не только для того, чтобы смотреть эти спектакли (кроме «Райка», который в казанской студенческой версии был назван «Художники – пачкуны», в рамках этого же десанта были показаны ими спектакли «Граф Нулин» и «Красная шапочка»), я поехал наблюдать и любоваться, и просто побыть в этой студенческой артистической среде.

Вот закончилась экскурсия по Елабуге, провёл её нам замечательный местный краевед, директор библиотеки Серебряного века Андрей Иванов . Пора селиться в гостиницу, вещи таскать… а один из студентов-актёров вдруг посреди этого подбегает к стоящему в сторонке экскурсоводу и спрашивает ещё раз про судьбу Дмитрия Стахеева , купеческого сына, женившегося по любви и за это – проклятого отцом-миллионщиком, Стахеев-сын этот стал потом драматургом (о нём шла речь на экскурсии). И вот студент-актёр отвлёкся вдруг от носки вещей, побежал спрашивать! На следующий день было два спектакля, Андрей Николаевич и туда пришёл, простым зрителем. После первого показа (как раз «Райка») ещё один актёр по имени Гоша тоже подбежал: «Ой, а вы здесь? А на втором спектакле будете? Не убегайте, пожалуйста, у меня к вам вопрос был, про Цветаеву!».

Я уже этим любуюсь! Их любопытством, включённостью, а вместе и ребячливостью: тот же Гоша, чтобы согреться перед входом в мемориальный дом Цветаевой, где нам рассказывали вступительную часть экскурсии местные музейные гиды (а холодно было, действительно!) так танцевал уморительно, а потом изображал царственные жесты своей кошки Матильды… В музее Ивана Шишкина Руслан Густов , ещё один студент, записал в книге отзывов: «Я, как страстный фанат графики, под большим впечатлением…», потом уже узнал я, что недавно он участвовал ещё в лаборатории комиксов в Национальной библиотеке. Сколько же жизни в этих ребятках и сколько в них отзывчивости к подлинной культуре!

Вторым автором, спектакль по произведению которого был поставлен студентами и показан в рамках десанта – стал Александр Сергеевич Пушкин , который, как известно, «наше всё»! И этот «наше всё» Пушкин в интерпретации студентов оказался парнем молодым, задорным и озорным, самим студентам подстать! Поставили-то они не абы что, а «Графа Нулина».

«Нулин» – шуточная поэма Пушкина, о том, как граф, охотившийся поблизости, и чья карета перевернулась, таким образом оказался в деревне, в помещичьей усадьбе, где его радушно принимает хозяйка Наталья… Граф пытается соблазнить провинциальную барыню, но терпит неожиданное фиаско: появляется муж! Спектакль вырос из речевого тренинга (начинала педагог Елена Ненашева , потом сменилось ещё несколько педагогов, финальную версию ребята дорабатывали сами)… Девушка (Наталья) в спектакле одна, а вот ухажёров у неё – целых четыре плюс один. Есть флегматичный граф Нулин в пальто, этакий почти что Чайльд-Гарольд. Но есть ещё в спектакле замечательная четвёрка – которые голосами разбирают на себя все роли, от слуги до того же Нулина, эдакие «четыре из ларца», то хором, то поодиночке гарцующие и соблазняющие, красивые шалопаи, молодые и сексуальные озорники! Жонглируют пушкинским текстом!

А текст подходящий! Легкий, собирающийся и разбирающийся как игрушка «лего». В Казани как-то был показ спектакля «Школы драматического искусства», основанного знаменитым Анатолием Васильевым , вот там актёры проделывали похожую штуку с текстом «Евгения Онегина»… дробили, делили между актёрами, подхватывали… Пушкин – вот он такой! Позволяет проделывать со своими произведениями подобные штуки! Делать речевые спектакли! А здесь ещё ведь у нас студенты! Ну гусары, чесслово! Как не влюбиться! И вот, представьте: актовый зал Елабужского филиала КФУ забит зрителями-студентами… многие готовятся к унылому зрелищу, как же-с – Пушкин! Классик со школы! Занудно, наверно, но придётся сидеть! А тут вдруг: Пушкин! Молодой, озорной, фривольный, сексапильный красавчик! Ну что за сукин сын! Здорово-то как! Этот спектакль – конечно, очень студенческий, напоминавший как раз те самые легендарные СТЭМы, о которых тут шла уже речь – влюбил зрителей в студентов-актёров окончательно и бесповоротно. Заканчивался он четверостишием из стихотворения Леонида Филатова :

Друг мой, вот вам старый плед!
Друг мой, вот вам чаша с пуншем!
Пушкин, Вам за тридцать лет,
Вы совсем мальчишка, Пушкин!

Да, так вот всё и было, и это было ещё хорошо и полезно: вернуть молодым зрителям Пушкина, показать, что он не бронзовый памятник, а весёлый и талантливый, и совсем не сноб!.. Вообще, образовательная часть – важная составляющая студенческого десанта. В Елабуге спектакли КТУ показали в местном колледже искусств и в Елабужском филиале КФУ. Здесь же прошли и мастер-классы, здорово, когда педагоги Казанского театрального училища могут выехать в города республики и увидеть местных ребят. Мастер-класс по актерскому мастерству вела сама Татьяна Лядова, руководитель того курса училища, который нынче представлял свои спектакли. Елабужские студиозусы показывали свои импровизации в паре с опытными казанскими четверокурсниками.

В какой-то момент Лядова повернулась в мою сторону и одними губами неслышно выдала: «А Ваня-то классный какой!» и палец вверх, но так, чтобы сам юноша не видел. Ваня этот – елабужский студент, вот его и заметили! Зоркий глаз у Татьяны Валентиновны, опытный. С первого знакомства, с первого этюда определила талант! И кто знает, может, этому Ване дорога-то как раз в актёры и отсюда всё и начнётся?

В Бугульме не было мастер-классов, зато у ребят-студентов был в распоряжении настоящий театр, с цехами, гримёрками и всем прочим: спектакли проходили в здании Бугульминского драмтеатра имени А.В. Баталова. Ребята из КТУ привыкли, что чаще им приходится играть в полевых условиях, в каких-нибудь малоприспособленных актовых залах вузов и колледжей, а тут – театр! Первый спектакль – вроде бы, детский, современная версия «Красной шапочки» по пьесе Родиона Белецкого с участием Терезы Дуровой «Шапочка красного цвета», юмор и проблематика тут взрослее, а ещё Красная Шапочка в этой версии отнюдь не единственный ребёнок, у неё есть аж три брата: синий, желтый и зелёный, в сказку добавлены были также элементы буффонады и комедии абсурда, а волк тут – парень с плохим медиа-имиджем, и что бы он не делал, какие бы цветочки не носил букетиками, – для остальных жителей леса он будет чудовищем с пастью бегемота… На спектакль привели детишек начальной школы, они заполнили весь зрительский зал и подчас кричали до истошного визга, как только и умеют иногда дети такого возраста, для наших студентов это было испытание. Я думаю, не время пока писать подробно об этой работе четверокурсников.

Наконец, пришло время второго, теперь бугульминского показа спектакля «Художники – пачкуны», знакомящего с печальными страницами в истории нашей страны, обстоятельствами и событиями травли, развязанной против лучших наших художников, людей искусств. Причём знакомились с этой темой и сами студенты-актёры, многие из них признавались потом, что до работы над спектаклем и не знали, до чего доходила травля и что именно происходило. Только знали в самых общих чертах, что власть нехорошо вела себя по отношению к некоторым из гениев. Поэтому взрослые создатели спектакля – режиссёр Татьяна Лядова, сценарист Эльвира Камалова – резонно решили, что может быть и зритель (обычно тоже молодой на студенческих-то спектаклях) также может этого не знать.

И тогда они ввели в спектакль непосредственно перед инсценировкой «Антиформалистического райка» первую часть, в каком-то смысле образовательную, знакомящую с обстоятельствами и историческим контекстом. В первой версии «Художников – пачкунов» эта часть была сугубо документальной: зачитывались отрывки их документов: прокурорских постановлений и газетных статей. Затем решили, что такой формат плохо монтируется со второй сатирическо-памфлетной частью спектакля (то есть как раз сшостаковичевским «Райком»), выполненной в шаржевой манере. И тогда и первую преобразили в похожий формат. Теперь там – карикатурные советские бесы, в чёрных пиджаках, белом гриме (похожие на героев-вампиров из знаменитой «Семейки Адамс»)… а постепенно ещё: появляются у них клоунские носы, а на головы напяливают они коммунистического ярко-алого цвета детские колготки, окончательно превращаясь в нелюдь… И вот эти бесы чинят суд над писателем Зощенко , поэтом Ахматовой , режиссёром Мейерхольдом , и, собственно, над Шостаковичем…

И потом только, во второй части – тоже суд, но уже по тексту и музыке Дмитрия Дмитриевича. Наверное, эта конструкция спектакля не идеальная, чувствуется в этом некая избыточность, но в целом, понятно, что к этому привело. Конечно, для меня именно «Раёк», то есть вторая, шостаковичевская часть спектакля, был особенно интересным.

Сюжет: Во Дворце культуры происходит плановое собрание на тему «Реализм и формализм в музыке». Ведущий последовательно предоставляет слово для выступления трём выдающимся ораторам (их фамилии: Единицын, Двойкин и Тройкин), присутствующие в зале бурно приветствуют их речи. Товарищ Единицын (говорит с грузинским акцентом) в своей небольшой речи выдвигает тезис о том, что

... реалистическую музыку пишут народные композиторы,

а формалистическую музыку пишут антинародные композиторы.

и видит основную задачу в том, чтобы народные композиторы продолжали развивать реалистическую музыку, а антинародные композиторы « прекратили бы своё более чем сомнительное экспериментирование в области музыки формалистической ». Слова, набранные курсивом – прямые цитаты из речи товарища Единицына, которая в спектакле пропевается под специально написанную под неё музыку Шостаковича.

Ребята говорили, что когда возили спектакль во Владикавказ, то там публика была более взрослая, и хорошо понимала спектакль, его то грустный, то абсурдный юмор, и боль трагедии, в нём заложенную. В Бугульме же нынче на спектакль пришла молодёжь, старшие школьники и студенты. «Мне не хватило отдачи от зала», признавался потом в коридоре один актёр другому. Конечно, только вместе со зрителями рождается спектакль, советские реалии не совсем понятны теперешним подросткам, ну и, значит, да: образовательная функция, на которую тоже работает спектакль, особенно его первая часть – действительно важна…

Зато потом было другое. После окончания спектакля молодая публика, в особенности девчонки – обступили актёров.

– Знаете, я вышел в коридор, – делится Валерий Коновалов , один из актёров, задействованных в первой части спектакля, игравший судью в манере лающего Гитлера, – я хотел встретить бывшего своего педагога, которого увидел в зале на спектакле, и тут меня обступили, стали просить сфотографироваться, обнять… я ошалел от такого внимания. Я подумал, это из-за того, что я внешне немножко похож на современного молодого актёра Тимоти Шаламе , кумира многих девочек во всем мире, то есть меня обнимали и со мной фотографировались не столько из-за моей игры, а потому что просто я красивый парень, мне стало грустно, я ещё подумал, наверно, их тут мало любят, раз они так просят обнять их...

Какие они, современные молодые ребята Елабуги, Бугульмы, Казани? Мы и не знаем ведь их. Нам представляется, порой, что все они злые и циничные, отравленные современностью. Знающие и видящие много такого, чего бы, может, и не стоило им знать. Зато о другом, том, что всегда казалось нам таким важным и значащими, не имеющие даже понятия. Какие они? А вот такие же: влюбляющиеся и живые, и, по-прежнему, многие – светлые идеалисты! Такой и должна быть юность!

Едем обратно, в ночь. В тёмном салоне автобуса, на «камчатке» стоят три-четыре молодых актёра, разговаривают.

– Знаете, я вот остался после спектакля в пустом зрительском зале, сидел, смотрел на сцену, там ещё лежит наш реквизит, всё так, как и было. Минуту назад мы играли здесь спектакль, и теперь – всё окончилось, и я вот смотрю на сцену… и такое чувство меня охватывает! И я понимаю, что я всегда должен быть в театре, я никогда не оставлю эту искусство, что бы ни было, знаете… вот деньги не самое главное в жизни, вот что я понял…

И хочется мне остановить и запомнить это мгновенье в жизни этого, молодого и искреннего актёра, который потом, может быть, станет знаменитостью, но вот сейчас – так неподделен и так прекрасен! 100 лет исполняется нынче Казанскому театральному училищу, и значит, сто лет уже из его стен выходят вот такие же юноши и девушки с пламенным сердцем, для того чтобы нести в нём свет живого искусства, которое само уже служит напоминанием нам, простым людям, о том, что такое подлинная жизнь!.. И хорошо, что есть у нас это училище!

Айрат Бик-Булатов.