​«Кави-Сарвар»: мировая премьера мирового уровня

В Государственном большом концертном зале имени Салиха Сайдашева состоялась мировая премьера оперы «Кави-Сарвар». Свидетелем исторического события стал культурный обозреватель «Казанского репортёра».

Начну со спойлера. Свершилось! «Кави-Сарвар» – опера мирового уровня. Композитор Миляуша Хайруллина, драматург Айдар Ахмадиев, дирижёр-постановщик Айрат Кашаев, режиссёр-постановщик Ильгиз Зайниев и, конечно же, великолепные артисты сотворили чудо: в стенах ГБКЗ имени Салиха Сайдашева был воссоздан целый мир, в котором жили, любили, творили и страдали Кави Наджми и Сарвар Адгамова, Самат Бикташев и Мирсай Амир, Фатих Карим и Хасан Туфан...

– Мы обязательно «Кави-Сарвар» поставим в театре, – заверил журналистов перед началом спектакля Айрат Рустемович. – Не знаю пока где и когда, но это то, что обязательно войдёт в историю. Будут вас, Миляуша Рамилевна и Айдар Рашитович, изучать на уроках татарской музыки и «угадайки» писать по вашим произведениям. Да, да, да, это та работа, которой мы все гордимся. Я обещаю, что я буду делать всё, чтобы этот спектакль получил дальнейшую жизнь в самых ведущих театрах страны. По крайней мере здесь моя работа как дирижёра точно не закончится. Нам бы всем очень хотелось, чтобы музыка Миляуши Хайруллиной наряду с музыкой других наших авторов стала визиткой нашей республики. Вы просто пока ещё не слышали «Кави-Сарвар», а я-то уже знаю, о чём говорю.

В основу либретто легла реальная история, развернувшаяся в Казани в самом конце 1930-х годов. Кави Наджми был первым председателем правления Союза писателей ТАССР. В 1937 году его арестовали по обвинению в буржуазном национализме, пропаганде антисоветских идей и осудили на десять тюрьмы, но в конце 1939 года дело было прекращено за недоказанностью обвинения. В 1938 году работники НКВД арестовали его жену – детскую писательницу и переводчицу Сарвар Адгамову – и как члена семьи изменника Родины тоже приговорили к десяти годам концлагерей в Сибири. Осенью 1940 года и она была полностью оправдана и освобождена.

Но если бы всё содержание оперы было сведено к очередному рассказу о том, кто прав, а кто виноват в страшной мясорубке сталинских репрессий, то вряд ли это произведение смогло бы достичь той высоты, на которую взлетела «Кави-Сарвар».

– Я не считаю, что нынешнее поколение вправе устраивать судилище, кто тогда был прав, кто виноват, – безапелляционно заявила внучка заглавных героев Фарида Нежметдинова. – Давать оценку можно только откровенному предательству, жестокости, преступлению, но не тому, что происходило в душе человека, что творилось с его совестью.

Собственно, об этом и повествует опера «Кави-Сарвар» – о нравственном выборе и умении оставаться человеком в любых обстоятельствах. Все персонажи музыкальной истории – а их около двух десятков – не картонные фигуры, выкрашенные либо в белый, либо в чёрный цвет, а живые люди со всеми их ошибками, нелогичностью поступков, нервными срывами.

– Нам повезло, – говорит Айдар Ахмадиев, – мы познакомились с семьёй Нежметдиновых, взяли у них разрешение написать эту историю, а потом, когда опера была написана, устроили для них небольшую презентацию. Это история трогательных отношений двух любящих сердец. И в названии мы эти два имени пишем через дефис, потому что Кави Наджми и Сарвар Адгамова для нас одно неделимое целое, как Юсуф и Зулейха, Лейли и Меджнун, Хосров и Ширин.

– Конечно, автор имеет право на определённую фантазию, – добавляет Фарида Тансыковна. – Но сама канва истории и нерв отношений переданы с двухсотпроцентной достоверностью. Мы ведь работали в части либретто практически вместе: очень много разговаривали, перечитывали письма бабушки и дедушки. Не нужно было что-то выдумывать, потому что письма достаточно подробно раскрывали внутренний мир их авторов. Может быть, лишь некоторые детали домысливались там, где надо было высветить яркость поступка или пролить свет на некоторую неясность логики поступков. Но это всё оправдано с точки зрения музыки.

Что-то в сложных перипетиях судьбы было значительно упрощено, что-то совсем выпущено из виду. Например, несколько невнятно для слушателей прозвучало то, что после XX съезда начались прямые обвинения Кави Наджми в пособничестве НКВД при организации политической чистки среди татарских писателей. В прологе и эпилоге оперы речь идёт об анонимных письмах, в которых он именуется предателем. Кави Наджми очень болезненно переживал эту клевету. Есть запись, сделанная рукой писателя: «Всю жизнь горел, остался только пепел». Авторы «Кави-Сарвар» оставляют финальную трагедию за рамками своего повествования. Это, в общем-то, понятно. И без того произведение звучит три с половиной часа.

– Мы когда поняли какой формы, какого объёма, какого количества линий персонажей достигает наше произведение, то по музыке в голове возникли параллели с «Порги и Бесс» Джорджа Гершвина, – пояснила Миляуша Хайруллина. – Это тоже открытая история. У нас более документальная, тема другая, но по количеству действующих лиц, по психологизму они оказались близки. Может быть, некоторое родство прослеживается и «Войной и миром» Сергея Прокофьева. В любом случае, мы поняли, что это должно быть масштабное выказывание.

Действительно, глубина и размах замысла, монументальные масштабы придали «Кави-Сарвар» необычные черты. Состав исполнителей – выбор композитора. Произведение изначально писалось под голоса певцов, намеченных на роли. Артур (баритон) и Эльза (сопрано) Исламовы, обладающие неповторимыми по красоте тембрами и невероятной силой голоса, вышли в образах Кави Наджми и Сарвар Адгамовой. Двенадцатилетний Карим Галиев прожил на сцене жизнь их девятилетнего сына Тансыка. Сложнейшую в психологическом плане теноровую партию Самата Бикташева, вынужденного пойти на предательство друзей, чтобы спасти свою жену, но к финалу оперы осознавшего, что нет ничего выше чистой совести, только она даёт освобождение от страха смерти, спел Денис Хан-Баба. Но ярче всех, как мне показалось, создала сценический образ тёти Хатиры художественный руководитель и дирижёр Государственного камерного хора Татарстана Миляуша Таминдарова. Красота её сильного, сочного, бархатного голоса и сильные эмоции, которые она создавала как актриса, завораживали своей достоверностью и мастерством. В её героине было всё – и драма, и лирика, и юмор, и гротеск.

– Опера создавалась сразу на татарском языке, – продолжила Миляуша Рамилевна. – Для меня важно было каждое слово, каждый слог, даже каждый звук, поскольку хотелось добиться татарского бельканто. Хотелось, чтобы неудобные для произношения слоги не ложились на высокие ноты вокалистов. Я очень старалась, чтобы татарский язык лёг на музыку также, как итальянский. Либретто писалось в угоду музыке. Всех персонажей подробно прописать не удалось. Да мы и не стремились к этому. У нас были разные варианты, было множество сцен и разные редакции окончания оперы. Хотелось все линии сохранить, но пришлось от чего-то отказаться, чем-то пожертвовать. Мы никому не дали своих арий, кроме заглавных героев. Только сцены и речитативы, никакой ариозности…

На премьере в Государственном Большом концертном зале имени Салиха Сайдашева собрался весь цвет интеллектуальной Казани. Одно перечисление имён заняло немало времени. Опять же, в этом нет ничего сверхъестественного: не так часто появляются новые национальные оперы. Но – парадокс – первое исполнение может оказаться одновременно и последним.

Пробиться на сцену Татарского академического государственного театра оперы и балета имени Мусы Джалиля, что стоит наискосок от Государственного Большого концертного зала имени Салиха Сайдашева, практически невозможно. Профильный для опер театр, во-первых, ориентируется на проверенные временем классические произведения, которые хорошо продаются в гастрольных турах, во-вторых, политика его руководства такова, что балетная труппа в разы превышает оперную, поскольку здесь ориентируются на приглашённых исполнителей, не готовых учить партии на татарском языке. Разумеется, театр, в названии которого стоит «татарский» совсем без национального музыкального наследия остаться не может, но в его репертуаре уже есть «Джалиль» Назиба Жиганова, «Любовь поэта» и «Сююмбике» Резеды Ахияровой и «Алтын Казан» Эльмира Низамова. Для отчётности – достаточно.

Надеяться, что новая национальная опера будет взята в репертуар какого-либо российского театра, – ещё наивнее. Если, скажем, «Шурале» – первый татарский балет на музыку композитора Фарида Яруллина – нет, нет, да и блеснёт на сцене, скажем, Мариинского театра, то примеров с татарскими операми найти гораздо сложнее. А в Москве даже если очень постараться, то обнаружить в репертуаре произведения татарских композиторов и вовсе не удастся.

– Пока не будет какой-то институции, которая занималась бы постановкой и продвижением таких спектаклей, изменить ситуацию будет невозможно, – констатировал заведующий кафедрой композиции Казанской государственной консерватории композитор Эльмир Низамов. – Нужен музыкальный театр со своей постановочной частью, своей труппой, своим штатом, своим финансированием. Об этом вопрос неоднократно поднимался, но дальше обсуждений ничего не сдвинулось. Одноразово в нашей республике много что уже было поставлено интересного, любопытного, способного войти в репертуар такого театра. Это и моя опера «Кара пулат», это оперы Ильяса Камала «Минем Такташ», Ляйсан Абдуллиной «1+6», Ильдара Камалова «Бледно-голубая точка», Эльмиры Галимовой «Сююмбике канаты», коллективное произведение Алсу Сунгатуллиной, Алины Каримовой и Анастасии Костюковой «Ал яулык, зәңгәр шәл» и многие, многие другие, написанные в последние годы. Они дожидаются своего часа, чтобы войти в репертуар такого музыкального театра. А сколько классических произведений, которые сейчас забыты театрами, можно было бы там поставить: оперы, оперетты, мюзиклы, экспериментальные балеты…

Если перейти на язык статистики, то каждый второй композитор Татарстана берётся за написание оперы. Кабы всё это доходило до слушателя, то, наверняка, представление о разнообразии и мощи творческого потенциала молодых авторов не было столь пессимистичным, и журналисты перестали бы терзать всех на пресс-конференциях вопросами об упадке современной национальной культуры. Но, увы, Татарстан не решается создать второй музыкальный театр с современным репертуаром, ему достаточно одного с раскрученным классическим репертуаром.

При таком положении дел в современном музыкальном мире Татарстана опера Миляуши Хайруллиной долго ещё могла храниться на пыльной полке. Но всё-таки этот проект был осуществлен, правда в концертном исполнении. Справедливости ради подчеркнём, что свою роль в появлении «Кави-Сарвар» сыграли поддержка главы республики Рустама Минниханова, министра культуры РТ Ирады Аюповой, художественного руководителя и главного дирижёра Государственного академического симфонического оркестра Татарстана Александра Сладковского и, конечно же, огромный энтузиазм поверившего в молодого композитора дирижёра Большого театра, создателя и руководителя Продюсерского центра Operafusion Айрата Кашаева.

Красочности, яркости, сценической объёмности постановщики добивались подручными средствами. Ильгиз Зайниев, режиссёр-постановщик спектакля, выстроил динамические мизансцены на разных уровнях – от хоровых балконов до зрительного зала, Сергей Скоморохов, художник-постановщик, карандашом нарисовал изображения дома писателей, тюрьмы и пейзажей Сиблага, которые транслировались видеопроекторами на стены концертного зала, а Софья Ларина, художник по свету, создала настроение каждой картины, каждого эпизода с помощью тщательно подобранной цветовой гаммы.

– С первых аккордов оперы, которые мне довелось услышать почти два года назад, – признался Александр Сладковский, – я сразу понял, что это монументальное произведение однажды покорит сердца тысяч слушателей. Именно такие проникновенные произведения и составляют гордость и наследие национальной культуры не только Татарстана, но и всей нашей страны.

В качестве приглашённого дирижёра Государственного академического симфонического оркестра Татарстана за работу с исполнителями взялся Айрат Кашаев.

– Первую оркестровую читку мы провели в феврале прошлого года, – пояснил Айрат Рустемович. – Потом мы много с Миляушой работали над музыкальным текстом, и, по сути, редактура длится до сих пор. Это очень живой процесс адаптации. Партитура написана автором настолько удобно, настолько грамотно, настолько чисто с технической стороны, что она сразу ложится в пальцы музыкантам, мне она сразу легла в руки, а певцам – в голос. Она абсолютно органична. И нам захотелось довести её исполнение до совершенства. Очень хочется провести эту оперу по стране, чтоб люди услышали, что и в наши дни можно писать прекрасную музыку, что можно и нужно брать серьёзные сюжеты и не бояться отвечать на сложные, неоднозначные вопросы времени.

Такая высокая оценка опытного дирижёра, поставившего не один спектакль на различных оперных сценах, кажется невероятной, если учесть, что «Кави-Сарвар» – первое оперное сочинение двадцатисемилетней Миляуши Хайруллиной, главной мыслью которого стало столь актуальное во все времена: «Твоя совесть – в твоих руках».

Зиновий Бельцев .