Александр Виноградов: «ЦБ старательно пытается удерживать нормальность на всех доступных уровнях»

В  первый день осени в  Москве тихо прошла конференция под названием «10 лет мегарегулятору: вчера, сегодня, завтра». Функции мегарегулятора ведомство Эльвиры Набиуллиной получило 10 лет назад, собрав в  одни руки надзор и  регулирование всех секторов финансового рынка  — банковской системы, страхового сектора, коллективных инвестиций и  пенсионных накоплений, рынка ценных бумаг, микрофинансирования. Кроме того, ЦБ  несет ответственность за  деятельность рейтинговых агентств, бирж, депозитариев и  др. О  том, каких успехов мегарегулятор достиг за  это десятилетие, а  также каких сюрпризов от  него стоит ждать в  ближайшем будущем, рассуждает известный экономист Александр Виноградов в  своем блоге, написанном специально для «БИЗНЕС Online».

Тихо, аккуратно, совместившись с  началом учебного года (и  соответствующими хлопотами для всех вовлеченных) в  Москве прошла конференция, посвященная десятилетию существования российского Центрального банка в  новом качестве  — в  позиции мегарегулятора. Как следует из  сайта ЦБ, «это означает, что он  отвечает за  надзор, регулирование и  развитие всех секторов финансового рынка: банковской системы, страхового сектора, коллективных инвестиций и  пенсионных накоплений, рынка ценных бумаг, микрофинансирования». Кроме того, ЦБ  «несет ответственность за  инфраструктуру финансового рынка  — деятельность рейтинговых агентств, бирж, депозитариев и  других участников». Иными словами, вся в  широком смысле этих слов финансовая система страны уже 10 лет как  — в  одних руках. Но  так было и  есть не  везде,  да  и  не  всегда.

Формально говоря, ЦБ  получил такую функцию после принятия в  2013 году соответствующего федерального закона. Годом ранее Игорь Шувалов , бывший тогда первым  зампредом правительства, предложил идею создать такую структуру, она была поддержана Владимиром Путиным , и  парламент оперативно принял этот закон. При этом с  организационной точки зрения произошло слияние двух структур  — существовавшей с  2004 года Федеральной службы по  финансовым рынкам (ФСФР) и  собственно Центрального банка, первая при этом была формально упразднена. Но  и  ФСФР, в  чьем ведении было регулирование рынка ценных бумаг и  страхового сектора страны, в  свое время также создавалась  как крупная структура. Это было сделано еще в  2004 году,  когда различные финансовые рынки были попроще по  системной сложности и  меньше по  объему. Так, в  ФСФР в  свое время были переданы полномочия Федеральной комиссии по  рынку ценных бумаг (работала еще с  1993 года), функции по  контролю бирж (ранее была у  министерства по  антимонопольной политике  — да, было и  такое министерство в  стране). Был у  нее также контроль и  надзор в  сфере инвестирования пенсионных накоплений и  контроль финансовых рынков, включая страховой сектор. 

В  общем, в  2013 году всё это хозяйство было передано в  ЦБ  — и  новосозданному регулятору достался в  управление и  присмотр полный комплект финансовой деятельности в  стране, включая банковский сектор. Фактически  можно говорить о  том, что регулятор рос в  полномочиях и  компетенциях прямо сообразно росту системной сложности пасомого сектора экономики. И  не  сказать, что это частый случай в  Российской Федерации.

Саму  же конференцию ЦБ  можно рассмотреть с  двух позиций  — из  прошлого и  из  будущего.  Для начала это, конечно  же, определенное подведение итогов десятилетки, хотя и  не  сказать, что это интересно. Очевидно, что детально о  проблемах и  провалах за  эти годы говорить никто не  будет, особенно по  нынешнему задорному времени  — и  оно не  говорилось. Но, например, некоторые не  забыли закрытый на  полтора месяца в  прошлом году фондовый рынок, что в  итоге привело к  мощной потере доверия и  оттоку капитала, что, впрочем, не  останавливает ломящихся на  фондовый рынок физлиц.

С  обратной стороны, нынешним министром финансов Антоном Силуановым было зафиксировано, что «на  тот момент это было абсолютно правильное решение», ведь «у  нас и  страховые, и  пенсионные, и  негосударственные пенсионные, нефинансовые организации, банки, они все переплетены между собой». В  целом, Центробанку есть чем похвастаться за  это десятилетие, успехи в  основном инфраструктурного характера  — это система быстрых платежей (те  самые «переводы по  телефону»), а  также система передачи финансовых сообщений Банка России и  национальная платежная система. 

Кстати говоря, в  мире мегарегуляторы такого формата есть лишь примерно у  половины стран, и  это те  страны, где существует достаточно развитая финансовая система. Страны, менее продвинутые в  этом отношении, имеют  надзор, раскиданный по  различным структурам и  ведомствам в  рамках исполнительной власти.

С  другой стороны, это был «взгляд в  будущее», причем и  с  вариантами потенциального функционала, и  с  обсуждением различных вариантов изменения денежно-кредитной политики. Ценным при этом является то, что формат конференции не  является «стандартным», вроде пресс-релиза ЦБ  по  итогам заседания по  ставке, либо  же интервью одного из  высших чиновников регулятора. Обстановка была более неформальной и  «безответственной»  — что, разумеется, не  отменяет ни  важности, ни  внимания к  сказанному. А  сказано было всякое интересное.

Во-первых, была прояснена позиция относительно ужесточения валютного контроля. Выяснилось, что «злым полицейским» в  данном случае выступает минфин: «Мы  за  более жесткие меры в  отношении контроля за  потоками». На  мой взгляд, это несколько странно: отток капитала провоцирует удешевление рубля и, соответственно, упрощение исполнения бюджета, а  сопровождающая этот процесс инфляция находится в  ведении именно что ЦБ, это его проблема. Тем не  менее, ЦБ  сейчас выражается и  действует мягче, всеми силами пытаясь удержать хоть какие-то знаки привычной нормальности. Это видно и  из  его комментария: «Такие ограничения валютные все-таки не  должны создавать сложности для наших экономических субъектов, агентов, которые сейчас с  большим трудом, но  находят способы расчетов и  ведения экономической деятельности», проще говоря, «работает, люди перестроили схемы  — вот и  не  мешайте». 

Во-вторых, ЦБ  дал понять, что не  ожидает облегчения ДКП ( денежно-кредитной политики   — прим. ред. ) на  обозримом промежутке времени. По  его словам, снижение ключевой ставки на  ближайших заседаниях маловероятно, начаться оно может, только когда регулятор увидит устойчивое замедление инфляции, кроме того, не  исключается целесообразность дальнейшего повышения ставки  — мол, будем смотреть на  данные. При этом предпосылок для снижения инфляции пока нет, наоборот, наблюдаются устойчивые проинфляционные факторы  — заметный рост потребительского кредитования, поддерживающие экономику бюджетные траты, приостановленная (пока) девальвация рубля и  сами по  себе инфляционные ожидания. Иными словами, «не  надейтесь».

При этом нельзя сказать, что ЦБ  весь из  себя такой мягкотелый, либеральный и  так далее. Здесь можно и  нужно вспомнить события полуторалетней давности, когда надо было закрыть рынок  — и  закрыли, заморозив  всё. Ставку подняли до  20%, чтобы унять панику. Ввели контроль капитала, чуть позже постепенно его ослабляя, да  и  то  — снимать со  счетов наличные «токсичные валюты» (даже если они есть в  кассе банка) запрещено до  сих пор, и  нет никаких оснований предполагать, что 9  сентября этот запрет будет продлен еще на  полгода. Мегарегулятор оперативно реагирует по  ситуации, и  это можно только приветствовать. Вопрос в  другом  — а  дальше-то что?

А  никто не  знает. ЦБ, конечно  же, старательно пытается удерживать нормальность  на  всех уровнях, доступных мегарегулятору  — и  там, где расположена по  закону его ответственность. Но  его поведение всегда реактивно: у  РФ  маленькая экономика, маленькая финансовая система, она находится в  мире, и  ЦБ  заботит не  столько ситуация внутри страны, сколько ситуация в  мире, на  которую он  и  реагирует в  формате «день простоять да  ночь продержаться». Конечно, ЦБ  пытается что-то делать проактивно, цитируя главу мегарегулятора  Эльвиру Набиуллину , «и  даже в  этих сложных условиях, когда много тумана, нужно работать на  долгосрочные цели, длинные деньги». Но  сработает  ли это, покажет только время. И  пока оно показывает первое «потерянное десятилетие» в  российской экономике  — период, вполне совпадающий со  временем функционирования мегарегулятора рынков.